Эссе: Политика должна быть не более и не менее как прикладной историей - В. Ключевский

174 года назад 28 января родился Василий Осипович Ключевский — один из крупнейших русских историков, ординарный профессор Московского университета; ординарный академик Императорской Санкт-Петербургской Академии наук по истории и древностям русским, председатель Императорского Общества истории и древностей российских при Московском университете, тайный советник.

В.О.Ключевский — автор ряда трудов: Курс русской истории (ч. 1-5, 1904—1922 года), 'Боярская дума Древней Руси' (1882 г.), по истории крепостного права, сословий, финансов, историографии. Во многом Ключевский — выдающийся социолог.

В.О.Ключевский о цели, ради которой следует вести исследования в области истории, сказал следующее:

Прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, оно не умело убрать своих последствий

— В.О. Ключевский. Сочинения в 9 томах. Москва, 'Мысль', 1990 г., т. 9, с. 365).

Этот афоризм В.О. Ключевского подразумевает, что в настоящем не всё благополучно, а причины этого неблагополучия — в прошлом, и для устранения неблагополучия в настоящем необходимо знать достоверное прошлое. Т.е. адекватная хроника минувших лет — опора для развития адекватной социологии и — вместе с социологией — опора для выработки общественно-полезной политики и развития общества:

Политика должна быть не более и не менее, как прикладной историей

— В.О. Ключевский, цит. изд., т. 9, с. 366.

И соответственно: неадекватности в содержании исторической науки имеют следствием — неадекватность социологии и политики, которые должны наиболее полно выражать общественные интересы, понимание и игнорирование чего будет только усугублять проблемы общества, унаследованные им от прошлого.

Общественные интересы не так разнообразны и недружелюбны между собою, как личные мнения, и первые легче согласить, чем вторые,

— пишет В.О.Ключевский (Собрание сочинений в 9 томах, Москва, 'Мысль', 1990, т. 9, стр. 355).

По существу общественные интересы — для всех людей, верующих Богу и признающих целесообразность Его Промысла, или хотя бы признающих внутренне свойственную природным и социальным системам алгоритмичность (т.е. все они несут в себе алгоритмику (по-русски — определённую упорядоченность и последовательность действий) своего развития, а также и алгоритмику самоликвидации при возникновении неустранимых ошибок и нарушении ими общевселенского порядка гармонии), — одна и та же, общая для них объективная данность.

Алгоритмика развития обществ и человечества выражается в фактах истории и их взаимосвязях. В.О. Ключевский по этому поводу писал:

Предмет истории — то в прошедшем, что не проходит, как наследство, урок, неконченый процесс, как вечный закон. Изучая дедов, узнаём внуков, т.е., изучая предков, узнаём самих себя. Без знания истории мы должны признать (над строкой: казаться. — Сноска в цитируемом источнике, поясняющая структуру текста рукописи В.О. Ключевского) себя случайностями, не знающими, как и зачем мы пришли в мир, как и для чего в нём живём, как и к чему должны стремиться, механическими куклами, которые не родятся, а делаются, не умирают по законам природы, жизни, а ломаются по чьему-то детскому капризу

— В.О. Ключевский, цит. изд., т. 9, с. 375.

Что значат все эти явления? Какой смысл в этом хаосе? Это задача истор[ического] изучения. Мы не можем идти ощупью в потёмках. Мы д[олжны] знать силу, которая направляет нашу частную и народную жизнь. (…)

— В.О. Ключевский, цит. изд., т. 9, с. 433.

Эти утверждения относятся к истории во всей её полноте и детальности, но они же определяют и требования к выборке фактов и их взаимосвязей, которые представляют собой версии истории, порождаемые различными школами исторической науки: одна и та же алгоритмика развития, объективно наличествующая в жизни, должна быть узнаваема в адекватных жизни концепциях исторического прошлого, а её известность должна быть основой для предсказуемости будущего в его возможной многовариантности.

Исторические факты при этом — всего лишь иллюстрации проявления алгоритмики как таковой. Т.е. алгоритмика может быть одна и та же (как в одном и том же обществе, так и в сопоставляемых друг с другом обществах), но иллюстрирующие её факты могут быть разными в произведениях разных историков; кроме того, детальность описания алгоритмики тоже может быть разной — в зависимости от задач, которые решает историк. Но алгоритмика реальной жизни в любом случае должна быть узнаваема.

Если человек предпринимает усилия к тому, чтобы выявить эту внутреннюю алгоритмичность, то она становится достоянием научного знания, а суждения о ней разных людей могут отличаться друг от друга не более, чем изображения одного и того же места в пейзажах разных художников: одно и то же место узнаваемо в пейзажах разных авторов, — конечно, если художники — реалисты и не впадают в абстракционизм или в откровенную пачкотню холстов.