Эссе: Институциональные ограничение экономического роста

Экономическую политику принято строить, учитывая направление и силу предшествующих тенденций. В принципе это логичный и разумный подход, который в большинстве случаев дает вполне приемлемые результаты, но не всегда.

Скажем, в 1986 г. никто из нас и думать не смел о тех возможностях, которые жизнь открыла перед нами уже через какие-то 5—10 лет. Государственная экономическая политика в тот период была нацелена на сохранение существующего порядка, а не на поиск принципиально новых решений. И теперь мы знаем, что это было большой ошибкой.

Впрочем, значительная часть российского населения с удовольствием отказалась бы от новых возможностей, если бы смогла оставаться в прежнем положении до конца своих дней. В конце 1980 х гг. многие, глядя — через экран телевизора — на прилавки европейских магазинов, думали, что достаточно объявить по радио демократию и рынок — и жизнь с экрана шагнет в наши дворы.

Однако все оказалось гораздо сложнее, и с началом рыночной трансформации жизнь десятков миллионов людей надолго ухудшилась. Такое развитие событий отчасти объясняется тем, что экономическая политика, сменившая советскую, тоже исходила из упрощенных представлений о предшествовавшем развитии зарубежных экономик.

Сама картинка с экрана, показывающая жизнь в западных странах, с тех пор тоже сильно поблекла. Одни утверждают: поблекла потому, что в тамошней жизни тоже оказалось довольно много от социализма, причем с середины 1980-х гг. его стало намного больше. Другие считают, что мы просто переоценили реальные возможности капитализма.

Предприниматель в силу занятости обычно не склонен сильно рефлексировать, размышляя о базовых свойствах экономических систем. Однако в российской экономической политике и деловой среде последних 20 лет многое представляется по меньшей мере странным. Более того, очень похожие вопросы возникают и при взгляде на социально-экономическую политику развитых стран, лидирующих по рейтингам экономической свободы, прозрачности и т.п. Вот лишь некоторые из них.

Почему государство плохо решает проблемы, за которые берется, но при этом постоянно стремится взяться за разрешение еще большего числа проблем?

Если гражданину доверено формировать органы власти на выборах, принимать важнейшие решения на референдумах, то почему к нему относятся как к опасному, безответственному субъекту, когда речь идет о покупках на рынке, трудоустройстве, сбережениях и даже о воспитании им собственных детей?

Почему в свободной стране от предпринимателя, несмотря на создание им хорошо оплачиваемых рабочих мест и регулярную уплату весьма высоких налогов, требуют некой дополнительной 'социальной ответственности' за вполне взрослых и дееспособных людей?

Почему государство всегда крайне неохотно занимается проблемой так называемых безбилетников? Понятно, когда речь идет о перераспределении доходов общества в пользу людей с ограниченными возможностями — инвалидов, пенсионеров, детей, матерей-одиночек. Но разве разумно субсидировать тех, кто десятилетиями не способен организовать рентабельное производство, кто умышленно не платит за потребленные товары и услуги, кто сознательно не работает? И почему при возникновении бюджетного дефицита надо поднимать налоги для добросовестных плательщиков, вместо того чтобы взять в оборот контрабандистов, нелегалов, расхитителей и прочих теневиков?

В конце концов человеческое любопытство взяло верх и была собрана небольшая группа экспертов-обществоведов — экономистов, историков, юристов, с тем чтобы попытаться ответить на некоторые из этих вопросов для начала хотя бы самим себе. В начале 2008 г. мы расширили круг экспертов в надежде получить более объемную и цельную картину проблем современной экономики и общества в развитых странах, в том числе с учетом реалий глобализации и постиндустриального развития.

Как ни парадоксально, мировой экономический кризис 2008—2009 гг. не заставил нас сменить акценты исследования. Сейчас уже всем ясно, что в докризисные годы правительства США и Европы прямо поощряли безответственную выдачу банковских кредитов тем, кто в действительности и не собирался их возвращать. В результате 'плохие' кредиты обвалили финансовые организации, казавшиеся незыблемо прочными. Реагируя на кризис, правительства ведущих стран мира лишь усилили вмешательство в экономику. В рамках этого вмешательства власти пытаются спасти те виды бизнеса, которые оказались наименее гибкими и сильными. При этом деньги на спасение берут, естественно, у тех компаний, которые могли бы занять долю неудачников на рынке и выполнять их же работу, только лучше и дешевле.

Разумеется, проблемы мировой экономики не исчерпываются ошибками властей. Есть еще факторы, определяющие скорость и качество развития, такие как ресурсные ограничения, структурные диспропорции (в том числе диспропорции в системе глобальных финансов), технологические циклы и т.д. Однако качество государственной политики или, если смотреть на проблему шире, качество общественных институтов — это, несомненно, критически важный фактор социально-экономического развития — фактор, влияющий на эффективность рыночных механизмов, возможно, в наибольшей степени.

В начале работы у меня была также надежда, что результаты наших институциональных исследований окажутся в согласии со здравым смыслом. В конце концов экономика и социология, не говоря уже о праве, вполне могут выдавать именно такие — четкие и понятные как политикам, так и избирателям — результаты. Хотя бы время от времени.

Но, как это часто бывает, написанная в результате этих размышлений книга вызывает двойственные чувства.

С одной стороны, она дает достаточно цельную и объемную картину, позволяющую увидеть клубок взаимосвязанных проблем современного общества — экономических, политических, социальных и даже морально-религиозных. Эта картина, на мой взгляд, вполне согласуется со здравым смыслом.

С другой стороны, поставленные вопросы подводят авторов и читателя к очень необычным выводам. Эти выводы заключаются в том, что многие формальные и неформальные институты, определяющие жизнь современного общества, де-факто тормозят социально-экономическое развитие. При этом в ряде случаев речь идет об институтах, которые принято считать наиболее прогрессивными и современными. Следовательно, долгосрочные интересы общества требуют, чтобы направление институционального развития было серьезно изменено.

В нынешних условиях такая постановка проблемы выглядит малореалистичной. Однако в 1986 г.

в СССР мысли о либерализации цен и приватизации тоже казались досужей фантастикой. И потому очень не хочется, чтобы очередной системный кризис снова застал нас врасплох.

Хочу поблагодарить всех, кто принял участие в работе над этой книгой: в первую очередь весь коллектив авторов за подготовку материалов для данного издания и особенно Константина Эдуардовича Яновского, без участия которого эта книга не состоялась бы, Сергея Георгиевича Шульгина — за научное руководство и кропотливую работу над книгой, Сергея Владимировича Жаворонкова, Дмитрия Сергеевича Черного и Илью Затковецкого — за содержательные комментарии к тексту книги, Виталия Леонидовича Тамбовцева — за ценные комментарии и научную редакцию текста книги. Особенно хочу поблагодарить Владимира Александровича Мау за помощь в ее создании.

В.С. Лисин ВВЕДЕНИЕ Книга посвящена анализу наиболее опасных препятствий, которые стоят на пути к долгосрочному экономическому росту. Среди таких препятствий есть относительно хорошо изученные, есть известные, но прочно забытые, а есть и по разным причинам игнорируемые.

Экономическая наука рассматривает поведение людей через призму их интересов и попыток максимизировать определенное благо в условиях ограниченных ресурсов. Интересы людей сильно зависят от правил игры, установленных в стране и обществе, и от тех организаций и структур (от семьи до правительства), которые обеспечивают соблюдение этих правил. Большинство стран и народов живет в нищете и веками не может преуспеть в попытках догнать лидеров. В таких странах настоящим законом считается не писаный текст, а произвол правителя или лидера вооруженных групп. Ценность человеческой жизни для государства и общества там ничтожна, а потери и жертвы могут исчисляться тысячами, а то и миллионами.

Все экономисты согласны с тем, что надежно гарантированные права частной собственности — необходимое условие долгосрочного экономического роста. В странах же, где человеческая жизнь не является ценностью для государства, невозможно гарантировать права частной собственности, т.е.

обеспечить минимальные условия экономического роста.

Как большинство способствующих экономическому росту стимулов представляет логически взаимосвязанную систему, так и большинство препятствий на пути долгосрочного экономического роста имеет общие корни.

В предлагаемой вниманию читателей книге исследуются проблемы, которые возникают в любой стране при попытке встать на путь долгосрочного устойчивого экономического роста и удержаться на нем.

Существует два основных подхода к решению проблем отношений между обществом и личностью.

Предпосылками первого подхода выступает презумпция ограниченной дееспособности граждан и полная (значительная) информированность государства. В таком случае граждане нуждаются в защите от рынка и от свободной конкуренции. В современном мире этот подход выражается в стремлении государства расширить свою сферу ответственности и полномочий так, чтобы в нее попадала поставка не только чистых общественных благ, но и смешанных общественных благ, а иногда и частных благ. При этом ответственность государства перед недееспособным гражданином минимальна, а контроль за поведением гражданина и частных организаций со стороны государства максимален2.

Авторский коллектив выражает глубокую признательность коллегам и друзьям: Юлии Сергеевне Алджори, Виктору Владимировичу Березину, Авигдору Джардени, Дмитрию Борисовичу Кувалину, Даниилу Борисовичу Лиханову, Печерскому Игорю Михайловичу, Александру Николаевичу Скороходову, Виктору Георгиевичу Стародубровскому, Елене Борисовне Шабановой, Асе Револьдовне Энтовой — за внимание к этой книге, за многочисленные ценные замечания и предложения, которые мы постарались учесть, неся полную ответственность за все сохраняющиеся ошибки.

Реальные результаты 'заботы' могут быть весьма скромными, а то и вовсе отсутствовать. Контроль, власть являются самостоятельными благами. Из предпосылок об ограниченной дееспособности вытекает и отсутствие у гражданина реальных рычагов воздействия на 'просвещенного диктатора'. Разными сочетаниями этих двух факторов — самодостаточности достигнутой власти и слабой подотчетности власти перед потребителями общественных благ — легко объяснить отсутствие успехов в обеспечении качества товаров на рынке, надежности банков, безопасности зданий в наше время и далеко не всегда высокую боеготовность армии в эпохи, когда диктатура объяснялась необходимостью защиты от внешних врагов. Итак, при этом подходе реальны не намерения защитников 'заботливого' государства, а результаты, которым мы и уделим основное внимание в этой книге.

Второй подход в противоположность первому предполагает, что никто лучше самого индивида (или добровольных объединений индивидов) не решит его проблем. Несмотря на ограниченность информации, индивид может решать свои проблемы3 самостоятельно, без вмешательства государства, а также сам исправлять сделанные им ошибки, если его жизни и свободе ничего не угрожает. При втором подходе индивид рассматривается как полностью дееспособный, и никто лучше него самого не распорядится его собственностью, а у государства сохраняется единственная функция — предоставление чистых общественных благ (оборона, безопасность, правосудие).

В конце XVIII в. В.Ф. Гумбольдт сформулировал соответствующие этим двум подходам цели государства: '...желать способствовать счастью или только стараться предотвращать зло'4.

Со времен Адама Смита экономисты сравнивают передовые и отсталые страны, пытаясь объяснить их успехи и провалы в экономическом развитии.

Для большей части человечества и большинства стран до сих пор актуальна проблема догоняющего развития. Поэтому очень важно подробное описание более или менее надежных путей развития. Для этого требуется понимание того, что необходимо перенять и что иметь (капитал, знания, разумные законы и т.д.), чтобы экономика начала устойчиво расти, причем более высокими темпами, чем в развитых странах.

В результате двух веков современного экономического роста 5, который распространился на заметную, но меньшую часть человечества, разрыв между бедными и богатыми странами стал велик, как никогда. В то же время большая (хотя и не бульшая) часть человечества живет на том же уровне благосостояния6, что и тысячу лет назад, т.е. балансирует на грани выживания