Эссе: Политический контекст в романе Милана Кундеры

В этом году Милану Кундере исполняется 90 лет, а его самому знаменитому роману 'Невыносимая легкость бытия' – 35. В России он остается одним из самых популярных и продаваемых авторов, чьи книги выдержали уже несколько переизданий. И в этом заключается определенная ирония (типичная для самого Кундеры): во-первых, мы традиционно неправильно произносим его фамилию – верно будет 'Ку́ндера'. Во-вторых, у этого знаменитого литературного эмигранта отношения с Россией гораздо сложнее, чем у России с ним.

В общей сложности Кундера написал десять романов, из них шесть на чешском языке ('Шутка', 'Жизнь не здесь', 'Вальс на прощание', 'Книга смеха и забвения', 'Невыносимая легкость бытия' и 'Бессмертие') и четыре на французском ('Неспешность', 'Подлинность', 'Неведение', 'Праздник незначительности'). Помимо этого, было издано несколько его пьес и сборник ранних рассказов 'Смешные любови'. Наконец, большýю часть наследия Кундеры составляют литературно-философские эссе, которые, впрочем, по широте тематики и объему вполне заслуживают рассмотрения в отдельной статье. Воспользуемся излюбленным кундеровским примером и расскажем об особенностях его стиля с помощью списка ключевых слов.

Индивидуальность

Читая Кундеру, надо быть готовым к преднамеренной сконструированности персонажей и постоянному незримому – или вполне конкретному – присутствию автора. Поэтому иногда представляется, что в литературной эссеистике Кундера чувствует себя гораздо свободнее – там нет необходимости в героях, которые так или иначе иллюстрировали бы авторскую мысль.

В более поздних романах автор нередко эксплицирует свою роль творца – в 'Невыносимой легкости бытия' он сначала говорит: 'Я часто думаю о Томаше', а позже на всякий случай указывает, что это плод его воображения, а не реальный знакомый. В 'Бессмертии' повествователь подробно описывает, как героиня рождается из жеста женщины, случайно увиденной им в бассейне.

Одним словом, в том, что герои не столько органично развиваются вместе с повествованием, сколько услужливо появляются и исчезают в нужный момент, чтобы проиллюстрировать авторскую точку зрения, несомненно заключается одна из главных черт творчества Кундеры. И если вам покажется, что, несмотря на обилие личных, в том числе физиологических подробностей, вы не чувствуете в его персонажах живых людей – это, как говорится, фича, а не баг. Поэтому же может сложиться ощущение, что у героев на удивление мало контроля над собственной судьбой, и, в сущности, они так ничему и не учатся, так и не меняются в течение жизни.

Ирония

В 'Неспешности', которую можно считать полноценно смешной книгой, мироздание очень зло иронизирует над планами каждого из героев. Ученый-чех, очень сильно напрягающийся, чтобы сохранить достоинство, попадает в одну унизительную ситуацию за другой. Француз Венсан, вдохновленный примером знакомого (опытного соблазнителя), изображает мачо и встречает Юлию, которая не против продолжить знакомство – но и слова, и действия Венсана превращаются в комическую противоположность задуманного.

В результате перед читателем оказывается сцена, достойная кино: у ночного бассейна в отеле двое, пыхтя и выкрикивая что-то, пытаются заняться любовью, рядом скорбный чех делает упражнения с гантелями, еще одна пара врывается 'в кадр' в процессе потасовки, которая оканчивается тем, что тот же ни в чем не повинный чех теряет остатки гордости в виде искусственных зубов.